Вернуть красоту - Страница 13

Сев на скамейку, Флой потрогала пульсирующие виски пальцами. Бедная богатая девочка, подумала она, всхлипывая. На секунду ей стало жалко себя.

Что она ждала от своей матери этим вечером, после всего, что было между ними, после стольких лет отчуждения? Теплых объятий? Искренней улыбки? Душевной теплоты? Ей не нужно было приходить сегодня в клуб. Лучше бы она осталась дома.

При мысли о старом, полуразрушенном, холодном доме, в котором ее ждали только неоплаченные счета, ей опять захотелось плакать.

– Флой!

Она сразу узнала этот низкий, чуть жестковатый голос и похолодела. Что за несносная привычка появляться в самый неподходящий момент.

– Уходи.

Она вслушивалась в его шаги. Они приближались.

– Клод…

– Я знаю, ты хочешь, чтобы я ушел. Я и сам этого хочу, только… – Он замялся, не зная, как продолжить.

Вопреки сказанным словам он подошел к ней и сел рядом, положив руку на спинку скамьи. Его рубашка касалась ее обнаженного плеча. Клод внимательно смотрел на Флой, пытаясь разгадать выражение ее лица. Вся горя от смущения, Флой делала вид, что любуется желтоголовыми нарциссами.

– Я не хотел идти сюда, – наконец произнес Клод.

– Зачем же пришел? – Она не смотрела на него. Она не могла. Никто не видел ее взволнованной или расстроенной. Она старалась не замечать, какие у него сильные руки, и не думать о том, как хочется ей прижаться к его теплой груди.

Слезы опять навернулись ей на глаза, и две непослушные капли скатились по щекам. Не в силах больше сдерживать рыдания, она всхлипнула и затряслась всем телом, закрыв рот двумя руками.

– Что с тобой? Что происходит? – спросил Клод, одной рукой обняв ее за плечи, а другой, повернув ее голову к себе.

Флой посмотрела на него и не смогла отвести взгляд. В эти синие, умные глаза она готова была смотреть целую вечность.

Что происходит? Пусть лучше спросит, что не происходит!

– Принцесса?

В этот раз его излюбленное обращение не прозвучало как оскорбление, а в низком, грубоватом голосе послышались нежные нотки. Не желая показаться глупой, Флой боялась проронить и слово. В ответ она только покачала головой.

Он легко смахнул слезинку с ее щеки шершавым пальцем. Флой представила себя со стороны: тушь потекла, глаза опухли, помада смазалась. Какой ужас! Но еще больше ее беспокоило то, как она отреагировала на его прикосновение. Он не отвел руки и продолжал водить пальцем по щеке, как бы лаская ее, в то время как другая его рука поглаживала ее волосы. Флой боролась с желанием уткнуться лицом в его грудь и выплакаться, как в детстве, поведав обо всех своих злоключениях.

Клод молча ждал, пока она успокоится. Он не давил на нее, не мучил расспросами, он просто ждал, пока она возьмет себя в руки. Флой сама не понимала, что с ней происходит. Ей было очень стыдно, но она ничего не могла с собой поделать. Потребность выговориться достигла предела, и, как будто почувствовав это, Клод тихо прошептал:

– Ну?

Флой разрыдалась.

– Все, что они говорят обо мне, правда, – сказала она сквозь слезы. – Я испорченная, избалованная девчонка. – Она ждала, что он скажет ей что-нибудь, но он молчал, только заботливо положил ладонь на ее горячий лоб.

Эти прикосновения были такими нежными! И может быть поэтому, или потому, что было темно, она стала говорить о самом наболевшем.

– Наша семья… Мы не были очень близки. Я не знаю, почему, но мы все такие разные.

– Не все семьи дружные.

– О дружбе я даже не говорю. Я получила прекрасное образование. На деньги дедушки. Он приезжал к нам каждые пять лет, чтобы посмотреть, во что он вкладывает деньги. На этом наше общение заканчивалось. Я всегда думала, что он недоволен мной. С моей сестрой он проводил гораздо больше времени.

– Флой…

– Не надо. – Она не хотела его жалости, только не это. – Знаешь что? Забудь обо всем, что я тут тебе наговорила.

– Раз начала, договаривай до конца.

– Я не могу, – прошептала она.

– Не держи в себе это, Флой. Расскажи мне, тебе станет легче. Не бойся, я не из болтливых, к тому же привык уважать чужие чувства.

То, как он сказал это, заставило Флой поверить в его искренность. Вокруг не было ни души. Они одни, видимо, не испугались холода. И этот мужчина – сильный, красивый, надежный, был здесь только для нее и ради нее. От этой мысли у Флой перехватывало дыхание.

– Недавно дедушка умер, – сказала она в темноту. – Завещание оказалось очень… интересным.

– Что это значит?

– С одной стороны, он оставил мне в наследство дом, который ты ремонтируешь.

– Очень красивый дом.

– Да, – согласилась она. – Только на него столько денег уходит.

Клод кивнул.

– Дедушка забрал деньги с моего счета и отдал их матери, зная, что она со мной не поделится. – Она прикрыла глаза, и из груди вырвалось последнее признание: – Теперь я нищая.

– А почему твоя мама не поделится?

– Она очень скупа. Самый богатый скупой человек в мире.

– А твой отец?

– Они развелись. Сейчас он живет в Америке с другой женщиной.

– Они так говорили о твоей маме, как будто она была сегодня в клубе.

– Она была. Моя мама – Элла Рэйнальдс.

– Мэр? – Клод вытаращил глаза.

– Именно.

– Так ты одна из тех самых Кларков?

Флой кивнула.

Дальше обычно следовало либо восхищение, либо презрение. Восхищение, потому что ее мать сделала очень много для процветания Ньюри, как ни один другой мэр до нее. Презрение – потому что ее мать сделала карьеру благодаря связям.

Флой несмело взглянула на Клода. На его лице не было ни восхищения, ни отвращения.

– Ты действительно не можешь пойти к ней, если тебе нужна помощь?